13 марта ходила в театр STL, смотрела постановку со Светой Григорьевой, Лилль Вольмер, Флориан Валль под названием „Rebel Body Orchestra“ . Бунты? Тела, Оркестр? Все вместе и все одновременно — так что публике, пришедшей смотреть спектакль, было над чем поразмыслить.
Бунтует? Кто? Как? Постановка Светы Григорьевой от 2012 года „Sõp Rus Est“ привлекла в свое время мой интерес. На тот момент со времен массовых беспорядков бронзовой ночи 2007 года прошло всего пять лет. Возможно ли было к этому времени построить дружбу между русскими и эстонцами? И если эстонец дружит с русским, не значит ли это, что он тоже возмутитель спокойствия? Или женщина с мужчиной — тоже бунтарь? Или наоборот, бунтарь тот, кто не выносит гомосексуалистов, не выносит русских, мужчин или женщин. Или возмутители спокойствия те, кто требуют, чтобы эстонцы (просто потому что так) себя правильно вели во время исполнения гимна? Или все эти эпизоды, которые я описываю, стоит рассматривать лишь как ряд скетчей из комедийного американского сериала, видя которые остается лишь кивать, да-да-а..
Роберт Китт, описал наше общество в своем эссе «Автопортрет красоте бытия» следующей фразой: «Основное различие между нами и историческим племенным обществом является то, что наше поведение более не определяют табу и правила, но посты друзей в Фейсбуке и выдуманные новости» .
И как же тогда бунтовать в подобном новом мире? Все может закончиться тем, что просто больше не с кем будет общаться, если в какой-то момент мы решим, да, нам не нравятся гомосексуалисты, но при этом мы активно взаимодействуем с людьми либеральных взглядов, или наоборот — мы оказываемся склонны терпеть многообразие, пусть и большинство наших друзей — консерваторы. Это здорово в любом случае. Пусть и иронично. Можно ли в этом мире бунтовать против чего-то, не становясь пережитком прошлого? Ретроградно? Манифестационно? Пропагандистски?
Света Григорьева вспоминается мне как мятежный человек во всех проявлениях, в поэзии, на сцене. Но теперь в 2018 году большинство людей не бунтует, скорее отстаивают права, которые им действительно даны, единственным доступным протестом становится человеческое тело. И вот, Света исследует бунт через человеческое тело, через человека, через людей.
Но о спектакле! Действо начинается медленно, как и всегда бывает на спектаклях-перфомансах. Света говорит, что постановка не претендует на истину. Единственное она подчеркивает, что если она скажет «голову долой», то надо ее опустить. Сначала мы не можем понять, к чему это вообще. Танец и действо развиваются медленно.
Из тишины рождается воображаемое видение Лилль Вольмер о том наипервейшем легендарном манифесте о свободе, братстве и равенстве. Все оно в этой самой картине — Эжен Делакруа, «Свобода ведет людей на баррикады» — увидела ее и пробежала Лилль Вольмер, с обнаженной грудью по кругу сцены. Вот она, французская богиня, мать современного мятежа. Та, чья виртуозность заставляет нас гордиться достижениями демократических ценностей. Для гуманизма есть своя святая, молодая женщина с обнаженной грудью как на картине, в исполнении Лилль Вольмер.
Оркестр? Он должен подчеркивать ритмичность движения, придавая ему законченную форму, это делает он своими звуками и возвратно-поступательными пассажами и рывками. И это происходит под руководством звукорежиссера Алвина Раади.
Звукорежиссер заставляет сцену двигаться по своим алгоритмам. Это и ограничения свободы и цепь возможных событий на сцене и в наших головах. Это путь к баррикадам.
Невозможно знать, с какого блока начнется наше представление сегодня, завтра или послезавтра. Это лишь бунт против того, как должно быть.
Тем не менее, мы живем в мире, где никто ничего не должен, где нет табу и традиций, но есть племя, к которому мы либо принадлежим, либо нет. Мы живем в мире, где история может иметь открытый финал, который сложится так, как это подходит тому или иному племени, так как наше содружество делает его духовным, интересным или захватывающим.
Но точно также содружество может счесть по-светиному «Голову долой! Голову долой!»
Фраза, которая ведет нас к концу 18-го столетия и сложившей голову на гильотине Марие Антуанетте, роль которой выполняет боксерская груша и сопровождает исполняемая Фрэнком Синатрой по-немецки известная песня «Мой путь». И этот ошеломительно- пугающий миг, когда Флориан Валль пронзительно кричит в микрофон, когда приходит то самое чувство «Голову долой» и что так кто-то находит в конце-концов свой путь. И это может нарушить все другие пути, путь Марии Антуанетты и Луи XVI. Бунт действительно устрашающий. Бунт причиняет боль и никогда не ведет человека вперед. А иногда даже убивает.
Но, да. Все зависит конечно от того, с какой точки зрения воспринимать спектакль. Я вижу истоки гуманизма, кто-то другой увидит боксерскую грушу, третий — молодежь, которая что-то гуглит на сцене — все зависит от того, к какому племени он принадлежит. В любом случае, это захватывает.
