Спектакль «Легионеры» (Тийт Алексеев.
Режиссер: Мадис Калмет.
Художник: Матс Ыун.
Премьера состоялась 6 апреля 2013 в Раквереском театре.

Пьеса Тийта Алексеева «Легионеры» — это история о солдатах, погибших в 1944 году в сражении под Поркуни, о несбывшихся мечтах и слишком рано прервавшихся жизнях. Это история об Эстонии, войне и послевоенной жизни.

В малом зале Раквереского театра создан лунный ландшафт – закоптелое, с комьями грязи, пустынное место массового захоронения. В начале истории мы узнаем, что спустя много лет на этом пустыре уже строятся частные дома. Видим трех немецких легионеров, которые по очереди рассказывают о войне и своей судьбе, и Большого Эйнара, который, проходя мимо, внимательно слушает их. Из его слов и рассказов Майи Кару мы узнаем об их общей беде – о членах семьи, которые, не получив похоронки, отказываются в душе хоронить своих родных.

Первого немецкого легионера играет актер и организатор связей с общественностью Раквереского театра Эрни Каськ. Эго герой – циничный нигилист-студент теологии. Он остер, его злоба и превосходство отражается и в языке тела, и в интонациях речи. Мне Эрни Каськ как актер представляется необычайно остроумным и выразительным. Содержательность актера и мастерски созданный им в «Легионерах» черствый характер лишний раз подтверждают это. Второго легионера играет однокурсник Каська Маргус Грозный, с которым они вместе учились в Вильяндиской академии культуры Тартуского университета. Вот пишу сейчас, и не могу вспомнить ни одного текста в его исполнении – только два выстрела из ружья и короткие диалоги на немецком и русском языках. Как такое может быть? Как сказала американская писательница Майя Энджелоу, люди забудут, что ты сказал, люди забудут, что ты сделал, но они никогда не забудут, что ты заставил их почувствовать. Второй легионер Маргуса Грозного внушил мне уверенность. Веру в то, что все предназначается для чего-то, и что в мучительных потемках тоже можно найти что-то. Его взгляд не был потухшим, он был светлее других – героем.

Лишь во время седьмой сцены я начала по-настоящему понимать третьего легионера, которого сыграл свободный актер, выпускник Высшeй шкoлы сценическoгo искусствa Эстонской академии музыки и театра Михкель Кабель. В пьесе это неказистый солдат, который держится особняком, медлительный и местами нарочито комичный. То, что на первый взгляд кажется комичным, в первом же большом диалоге превращается в безнадежность и безысходность. Если в своих первых коротких диалогах Кабель выглядит отстраненным, погруженным в свои мысли, то тут его характер оживает. Он неотрывно смотрит в публику, а в глазах – отсветы тоски, безнадежности и бессилия от невозможности изменить ситуацию. Его рассказы о детстве, отце и полученной в подарок книге об архитектуре на немецком языке производят сильное впечатление. Сильным выглядит и персонаж актрисы Терье Пенни – Майа Кару, заботливая и добрая мать, терпеливая жена своего мужа. От ее рассказа о том, как она в первый и в последний раз кричала на мужа, и от ее скрытого крика души публика замирает.

Однако Большой Эйнар, которого играет один из старейших актеров Раквереского театра Тарво Сымер, моментально снимает весь накал. Особенно хотелось бы что-то предпринять с одной сценой. Как-то неестественно выглядит то, как легионеры собираются вокруг Большого Эйнара, он усаживается подле их ног, а стоящие в упор смотря на него. В тот момент эти три подавленные персоны напомнили мне Хатифнаттов из историй о муми-троллях и, помня о серьезности содержания постановки, я едва сдерживаю смех. Большой Эйнар вносит в сюжет апатию, беспокойство и разлаженность послевоенной жизни. Свое время он представляет убедительно, однако его бесконечно долгие монологи практически невозможно слушать сосредоточенно.

В конце первого действия примирение приносит большая благородная луна, которая появляется над массовым захоронением.

Поркуни и Нарва находятся не так уж далеко от Раквере, а некоторые описания, которые звучат в пьесе, еще больше приближают эти места к зрителю. В память врезается фраза одного легионера о том, что города могут умирать так же, как люди. На ум приходит, что нынешняя Нарва могла бы быть совершенно другой – произведением архитектурного искусства, исторической достопримечательностью, которую еще можно увидеть в нарвской ратуше виде макета. В антракте люди говорят о переехавших в столицу внуках и о повседневных дела, делятся впечатлениями о пирожном. Одна женщина рассказывает своим спутникам, как встретила иностранных солдат. И все.

Жизнь продолжается, хоть и не для сценических персонажей. Моя жизнь тоже продолжается. Я не остаюсь, потому что не понимаю, для чего эти монологи, для чего этот лунный ландшафт, почему именно здесь и сейчас? В постановке мало движения и много длинных трактатов, слушая которые, трудно сохранять внимание. Чтобы эссе было честнейшим из честных, ухожу. Это результат долгой дилеммы – игнорировать общественные нормы, гражданина в себе, который лишь из уважения к театральному искусству и истории смирно сидел бы и смотрел спектакль до конца. Но на театральной сцене нет того аспекта, который позволил бы мне забыть, что я нахожусь там, и который полностью втянул бы меня в действия и ощущения этого произведения. Я хочу прочитать пьесу, чтобы понять, чего не хватило.

Говорят, надо помнить историю, чтобы через нее уметь ценить день сегодняшний. Я согласна с этим и считаю, что мире, который в XXI веке все больше сливается в одну большую массу, необходимо знать СВОЮ историю и говорить о ней. Тогда мы будем знать, хотеть и уметь жить именно здесь.

Пьесу читаю с гораздо большим интересом, чем смотрела постановку. Вместо того, чтобы напряженно следить за неестественным движением на сцене, я как нож в мягкое масло проникаю в текст. Это увлекательный рассказ, который на сцене раскрылся лишь частично и как-то натянуто.

Большой Эйнар: «И младший сын сказал мне: не ищи эту боль. Не вытаскивай ее. Мертвых нужно отпускать, возможно, именно этого они и ждут от нас. Возможно, тогда ты найдешь то, что так упорно ищешь. (Настойчиво). Но откуда он знает, что я ищу!…Я и сам этого не знаю! (Пауза. Сокрушенно.) А может, и знает, ведь это он божий человек, а не я… Я всего лишь мелиоратор. (Стоит какое-то время.) Свет гаснет». (Алексеев, 2010, стр. 49).
Окончание «Легионеров» связывает воедино все действующие лица и рассказанные истории – история воплощает в жизнь утраченные на войне мечты и ведет за собой послевоенное поколение.

Большой Эйнар: «Я понимаю, что историкам нравится копаться в старых вещах (…) Но почему эта война не дает мне жить?… Почему я должен все время думать о ней… первое поколение, которое не видело войну своими глазами, это не должно что-либо значить для меня…однако значит… почему-то. И поди пойми, что это такое. Это как какая-то хворь, которая когда-то осталась невылеченной и которая под конец жизни вдруг проявилсь». (Алексеев, 2010, стр. 47).

Использованная литература
Алексеев, T. (2010) Leegionärid. Tallinn: Loomingu raamatukogu.