В вагоне заперты товарном, —
Чрез Везенберг и через Тапс, —
В каком-то забытьи кошмарном,
Все время слушали про «шнапс».
Так писал в середине марта 1918 года Игорь Северянин.
Удивляться нечему, ведь «король поэтов», недавний певец «качалки грезёрки» и «ананасов в шампанском» следовал мимо вокзалов Раквере и Тапа в теплушке с беженцами из революционного Петрограда.
Но что же вынудило эстонского сатирика Густава Клеммера писать о Тапа тридцатых годов подобным манером:
«Не разгневаться нельзя
Валит дым тебе в глаза
Паровоз свистит, шипит
Прямо на тебя летит»?!
Такой уж, выходит, это город – не слишком, прямо скажем, поэтический. Ценящий не красоту слога, а прозу жизни – расписания проносящихся поездов да накладные листы товаров, следующих в Петербург, Ригу, Таллинн.
Перекресток больших дорог. Место встреч и расставаний. Мимолетных романов и долговременных привязанностей. Локомотивной гари и перестука вагонных колес. Крупнейший в масштабах Эстонии узел стальных магистралей.
* * *
На страницах истории деревня Тапа впервые упоминается в 1482 году – под тем самым немецким названием, которое в стихотворении «По этапу» Северянин зарифмовал с крепким спиртным напитком.
С 1629 года известна одноименная мыза, принадлежавшая роду фон Тизенгаузенов – та самая, главное здание которой, перестроенное до неузнаваемости, к возмущению ценителей старины снесли в мае 2020-го.
В годы Северной войны тут произошло сражение, увековеченное двумя гранитными крестами. Под одним, согласно легенде, покоился офицер, под другим – рядовые. Один из крестов был цел еще в пятидесятых годах.
Ничего более выдающегося в окрестностях, по всей видимости, не происходило. До той самой поры, пока в 1870 году над скудными полями и перелесками Эстляндской губернии не прозвучал пронзительный паровозный свисток.
Не просто своим рождением, но и своим местом расположения будущий город Тапа обязан началу транспортной революции: вскоре после начала регулярного сообщения по Прибалтийской железной дороге центр поселения сместился к ее трассе.
Изначальный разъезд второго класса «Тапс» уже через шесть лет был повышен до узловой станции четвертого класса – после того, как от железнодорожной ветки, связывающей Таллинн с Гатчиной и Санкт-Петербургом, было построено южное ответвление на Лифляндию.
Пристанционный поселок притягивал люд из окрестных деревень: подвижной состав надо было обслуживать и ремонтировать. Вслед за мастерскими в нем стали появляться жилища для рабочих, а за ними – формироваться соответствующая инфраструктура.
«Семимильными шагами движется Тапа вслед за большими городами, – писал „Всеобщий юмористический календарь или Наилучший альманах на 1913 год“. – Что в Таллинне или Риге напридумывают, то в Тапа поспешат собезьянничать.
В нашей Колбасной столице (это прозвище, впрочем, потеряло смысл с закрытием последнего заводика) – целая дюжина тайный распивочных, четверть дюжины полулегальных домов свиданий, две гадалки и один базарный адвокат.
Нет пока только клуба самоубийц, потому как вода в ручье Валгейыги неглубока, все нижние ветки в окрестных лесах давно пообломаны, а машинисты паровозов знают наперечет всех любителей заснуть спьяну прямо на рельсах».
* * *
Картина, что ни говори, не слишком живописная. Похоже, безвестный бытописатель все же несколько сгустил краски: нравы в пристанционном поселке были не хуже, чем во множестве подобных.
Кое в чем, пожалуй, и получше. Здесь имелись культурно-просветительские общества, три церковных прихода – православный, лютеранский, методистский – и три школы: две начальные, одна средняя специальная.
Помимо собственно железнодорожных мастерских в Тапа действовало винокуренное предприятие, а также металлообрабатывающий завод и, конечно, колбасные фабрики. Их продукция экспортировалась даже в Великобританию.
Стремительное развитие пристанционного поселка – этот долгожданный статус Тапа получил, кстати, только при большевиках, в декабре 1917 года – затормозило начало Первой мировой войны и грянувшая вслед за ней революция.
Борьба за становление независимой Эстонской Республики, позже названная Освободительной войной, зачастую означала контроль за коммуникациями. Тапа, важнейший железнодорожный узел, оказался в эпицентре противостояния.
9 января 1919 года двум бронепоездам эстонской армии удалось отбить станцию «Тапа» у красноармейцев. Исход последующих событий был предрешен, и уже через полтора месяца правительство ЭР контролировало всю территорию молодого государства.
На страницах периодики двадцатых-тридцатых годов Тапа время от времени величали «железнодорожной столицей Эстонии». Официально подобные статусы в ту пору никем не присваивались, однако городские права поселку в 1926 году предоставили.
Вскоре Тапа обзавелся новым зданием вокзала, который патриоты сравнивали с петроградскими аналогами. Это, конечно, было преувеличением, но то, что среди аналогичных построек тогдашней Эстонии он был самым современным, спору нет.
Для большинства современных гостей Тапа каменный корпус станционного здания с внушительной сдвоенной водонапорной башней, являющейся чуть ли не единственным свидетельством старины города, и есть его главная достопримечательность.
Есть, конечно, еще две церкви, православная и лютеранская, и пара деревянных зданий – осколки уничтоженного в ходе военных действий в 1941 году и послевоенным «восстановлением» центра города. Вот, пожалуй, и все.
* * *
Сакраментальная фраза «всё в прошлом!» невольно всплывает в памяти, стоит только ступить на перрон тапаского вокзала в наши дни. Наглухо заколоченное станционное здание иных мыслей навеять не способно.
Не в силах возродить ни грузовой транзит по железной дороге, ни пассажирское сообщение, власти Тапа решили сделать ставку на иной аспект прошлого, и в 2011 году провозгласили город колбасной столицей.
И не просто провозгласили, а постановили ежегодно проводить в нем ярмарку колбас-сосисок-ветчин и прочих даров мясоперерабатывающей промышленности, с которой в уезде Ляэне-Вирумаа традиционно все в полном порядке.
Противоречит ли избранный имидж существовавшему некогда негласному статусу железнодорожной столицы? На первый взгляд, если и не откровенно диссонирует, то находится с ним в слишком далекой связи. Где колбаса, а где поезда?!
Но это только на первый взгляд, который далеко не всегда бывает самым объективным. Колбаса – особенно твердого копчения – продукт в дальних путешествиях незаменимый. В том числе и в путешествиях по железной дороге.
Кто знает, возможно, местные власти разовьют выбранную концепцию и откроют в отреставрированном здании вокзала музей колбасного промысла. Разумеется, с возможностью купить в воссозданном станционном буфете съедобный сувенир в дорогу.
Фото: Архитектурный комплекс вокзала в Тапа вполне мог бы стать помещениями для музей главного пищевого продукта колбасной столицы Эстонии.
Автор: Йозеф Кац
#40историй
Проект проводится при поддержке Совета Министров Северных стран.
