У Эстонии, как известно, есть четыре «сезонные» столицы, в строгом соответствии с временами года.
Некоторые из них носят этот титул достаточно произвольно: почему, например, Тюри – столица весенняя, а Нарва – осеняя? Без детального погружения в историю вопроса, пожалуй, и не ответить на него.
Связь Отепя с горнолыжным спортом, а через него и с зимой, более очевидна. Но абсолютной прозрачностью может похвастаться только Пярну: без этого города едва ли возможно представить эстонское лето.
В самом названии его чудится шелестение липовых аллей, под сенью которых фланируют разморенные июльским зноем курортники. И даже не верится, что имя свое город унаследовал от реки, которой обязан и рождением.
Языковеды так и не решили, что лежит в основе известного чуть ли не с XII века гидронима: то ли эстонское слово pärn, указывающее на растущие по берегам липы, то ли древнегерманский корень bĕran – память о медведях окрестных лесов.
Как бы там ни было много веков назад, но как минимум последние лет сто Пярну и летний отдых – синонимы. Понятия, причудливо переплетенные между собой, словно корни сосен в прибрежном парке. А главное – неразрывно, вот уже для многих поколений.
* * *
Из россыпи курортных городов по обеим берегам Балтийского моря, Пярну – абсолютный уникум: здесь имеется Старый город, изрядно прореженный в последнюю войну, но все-таки вполне сохранившийся.
Ганзейские купцы, некогда бывшие его жителями, а также фортификаторы шведских времен, расширившие исторический центр до нынешних масштабов, сильно бы удивились, узнав, что в будущем город станет курортом.
Решающим стал 1843 год, когда Пярну, лежащий приблизительно на половине сухопутного и морского пути между Таллинном и Ригой, был вычеркнут из списка крепостей Российской империи, и должен был выбрать дальнейшую судьбу.
Вариантов было три. Первый – продолжать былую транзитную торговлю, ведь памятны еще были времена, когда местный порт превосходил по обороту таллиннский. Второй – постараться шагать в ногу со временем и развивать промышленность. Третьим и, как оказалось в дальнейшем, самым перспективным вариантом город обязан моде на морские купания, которая возникла в Западной Европе в самом конце XVIII века и буквально в считанные десятилетия достигла восточных берегов Балтийского моря.
Первый купальный салон был открыт в Кадриорге в 1813 году. На следующее лето аналогичное заведение появилось в одном из поселков на месте теперешней Юрмалы, еще через девять лет – в Хаапсалу. Черед Пярну настал спустя тринадцать лет, летом 1838 года.
Впрочем, официальная дата – это одно, а реальная жизнь – другое. В 1833 году магистрат известил, что господам надлежит купаться в левой части пляжа, у Морского форштадта, а дамам – в правой. Причем, с уточнением: «как принято было и прежде».
Строительство купального салона, расположившегося на месте нынешнего СПА-отеля Hedon, повлекло за собой изменения в прежних порядках. В 1857 году владельцы салона попытались добиться запрета на купание в море за пределами их заведения, то есть бесплатно. Но куда там!
Дюжина ванн с подогретой и «естественной» морской водой, равно как и кадки с лечебной грязью, давно перестали справляться с наплывом отдыхающих. Особенно курорт оживился, когда появилась пароходная линия, связавшая Пярну и Ригу. А в начале ХХ века между городами начал курсировать поезд. Узкоколейку протянули через Валгу, изрядной петлей, но сообщение по ней было более надежным, чем морское путешествие по заливу с его многочисленными мелями или тряска в дилижансе.
Очень скоро вслед за курортникам из административного центра Лифляндской, а затем и Эстляндской губернии в город потянулись сезонные гости из, как было принято говорить в ту пору, внутренних губерний России. В связи с этим летом 1911 года даже затеяли выпуск газеты «Курорт Пернов» на русском языке. Это стало красноречивым подтверждением того, что слава здешнего отдыха шагнула за пределы балтийского побережья.
Спад туристической популярности, вызванный Первой мировой войной, революцией и борьбой за создание независимой Эстонской Республики, оказался лишь непродолжительным эпизодом.
Уже к середине двадцатых годов Пярну негласно стал в Эстонии «курортом номер один», а в следующем десятилетии начал активно рекламировать себя и на международной арене.
Плоды рекламы не заставили себя ждать: гостей открывшегося летом 1938 года отеля-пансионата Wasa доставлял пассажирский пароход, регулярно курсировавший между Стокгольмом и Пярну.
Поговаривали даже об организации авиасообщения с Финляндией и Швецией в летние месяцы, но помешала начавшаяся вскоре Вторая мировая война.
* * *
Формальной «столицей» Эстонии Пярну удалось побыть один раз – когда летом 1939 года президент Константин Пятс остановился в гостинице Rannahotell и провел в ней несколько встреч с министрами.
Официально летней столицей Пярну был провозглашен без малого шестьдесят лет спустя, в июне 1996 года, когда во время закрытия Дней Старого города Таллинна столичный статус был на время передан городу на берегу Пярнуского залива.
Полушутливая идея была принята на ура, ведь недавняя слава прежнего «всесоюзного курорта» была в прошлом, и Пярну нуждался в новой концепции, способной привлечь внимание потенциальных туристов.
Никто не мог взять на себя ответственность за будущее символической акции и гарантировать, что она станет ежегодной и послужит примером для десятка местных самоуправлений, пожелавших применить ее к себе.
В современной Эстонской Республике существует более двух десятков «столиц» – от академической и певческой до гармошечной, глиняной, грязевой, луковой, медовой и даже огуречной. И все-таки первая такая столица – Пярну, город, некогда положивший начало традиции.
Кому-то она может показаться недостаточно серьезной и откровенно забавной. Но благодаря ей, карта Эстонии смотрится живее, заставляя внимательно вглядываться-вчитываться в нее и приглашая к новым путешествиям и открытиям.
Автор: Йозеф Кац
#40историй
Проект проводится при поддержке Совета Министров Северных стран.
