Лет пять тому назад по интернет-порталам маклерских контор пронеслось объявление: на продажу выставлено здание бывшей мызы Каарли, расположенной трех километрах от города Пыльтсамаа.
Продажей исторической недвижимости, в том числе – и усадебных ансамблей, обладающих несомненной архитектурной ценностью, удивить в наши дни трудно жителей Эстонии трудно: дело привычной.
Однако в 2017 года предложению о сделке уделили свое внимание не только уездные, но и общереспубликанские газеты. Причем отнюдь не в разделах, посвященных купле-продаже жилых или производственных помещений.
Повышенный интерес к проходному, на первый взгляд, событию объясняется несложно: акционерное общество Riigi kinnisvara AS выставило на продажу не просто былую баронскую усадьбу – один из символов эпохи национального пробуждения.
* * *
Эстонские «будители» – те, кто впервые осознал себя представителями не сословия, а этнической нации – и понесли эту идею соплеменникам – образование получали на неродном языке.
Касалось это не только высшей школы – до университета на эстонском языке оставалось еще более полувека – но и средней: преподавание в гимназиях Эстляндии и Лифляндии шло в середине XIX столетия на немецком.
Современникам такое положение дел казалось совершенно естественным: начальные школы на селе, где проживают эстонцы – на эстонском. Языком бюргерства является немецкий – потому и школы в городах преподают именно на нем.
Мысль об основании учебного заведения, выпускники которого могли бы получать на эстонском языке образование в объеме если и не полной гимназии, то, хотя бы, городского уездного училища, родилась у Яана Адамсона и Ханса Вюйнера в 1860 году.
Педагоги по профессии, они подумали, что приближающийся юбилей освобождения эстонских крестьян от крепостной зависимости стоит увековечить открытием школы, где детям этих самых крестьян преподавали бы курс наук на родном языке.
Манифест об избавлении крестьян Эстляндской и Лифляндской губернии был издан императором Александром I. Потому и вновь основываемое учебное заведение решили официально наречь в верноподданническим духе: «Эстонская Александровская школа».
Расчет оправдался лишь отчасти: препятствовать начинаю столичные власти не стали, да только и материальную поддержку оказывать не спешили. Сбором средств для открытия будущего учебного заседания занялся народный комитет.
Позднейшие апологеты будут именовать его чуть ли не «первым эстонским прото-парламентом». Последнее, возможно, и преувеличение, однако сбор средств на Александровскую школы стал делом всеобщим.
Необходимую сумму – в буквальном смысле, по копеечке – удалось собрать только к середине 1880-ых годов. Политическая ситуация и в империи в целом, и в балтийских губерниях к тому времени переменилась.
Озабоченное ростом национального сознания, российское правительство утратило изначально благосклонное отношение к идеологии, а главное – практике – течения эстонского пробуждения.
Александровскую школу, в конце концов, открыть в 1888 году удалось. Но не в городе, а на селе – в окрестностях Пыльтсамаа. Языком преподавания в нем стал не эстонский, а русский.
* * *
От прочих уездных училищ, рассыпанных по городам и весям Российской империи Александровская школа отличалась главным: присутствием в обязательной программе эстонского языка.
Одного этого было достаточно, чтобы на мызу Каарли почти на границе Эстляндской и Лифляндской губернии, устремились десятки юношей – внуки освобожденных некогда царской милостью крепостных.
Вот уже добрых шесть десятилетий обладающие личной свободы, они доселе не были вольны изучать свой родной хотя бы в качестве отдельной дисциплины – и Александровская школа дала им возможность.
Дала не безвозмездно – обучение в ней было платным и вряд ли могло оказаться по карману отпрыску безземельного бобыля. И все же, для сельской интеллигенции рубежа XIX-XX веков заведение стало колыбелью и кузницей кадров.
Проработало оно едва ли не меньшее количество лет, чем ушло на подготовку к его открытию: в 1906 года школа была закрыта. Имя императора не помогло: участие школьников и педагогов в революционных событиях оказалось весомее.
Возродиться вновь ей удалось всего через восемь лет – на этот раз в роли сельскохозяйственного училища, правопреемником которого считается ныне центр профессионального образования в поселке Олуствере.
Времена, когда народ был способен сплотиться ради открытия национальной школы – давным-давно стали достоянием истории. Как, впрочем, и сама школа, ставшая лишь строчкой из учебника по этому предмету.
Объявление о продаже бывшей мызы Каарли, ставшей учебному заведению домом на неполные четверть века, то снимается из числа активных предложений, то вновь активизируется в рекламе.
Хочется верить, что затянувшийся этот торг рано или поздно завершится. И, обретя нового хозяина, была Александровская школа станет, как минимум, музеем, посвященным самой себе.
Текст и фото: Йозеф Кац
Материал подготовлен в рамках летнего Медийного марафона «Гражданские журналисты — для СМИ».
