Автор: Ирина Данилова
Поводов встретиться с Еленой Григорьевной Скульской — эстонской русской писательницей, поэтессой драматургом, публицистом и переводчиком – оказалось два. Во-первых, этот год для эстонской литературы стал юбилейным: 150 лет тому назад, в период национального возрождения XIX века было основано первое Эстонское литературное общество (1872), а сто лет назад – в 1922 году – был создан Союз писателей Эстонии. Во-вторых, 6 апреля в 18:00 в Доме писателей на Харью 1 в Зале с черным потолком состоится презентация новой книги переводов эстонской поэзии Е.Г. Скульской «Волк на паперти»
Вышеупомянутые события тесно связаны друг с другом, потому что со времени основания первого литературного общества эстонская литература шагнула далеко вперед, она переводится на разные языки мира, и стала известной далеко за пределами нашей страны. Русскоязычные читатели Эстонии чаще всего начинают знакомство с эстонской литературой в переводе. О том, насколько непростым, ответственным и вместе с тем интересным делом является работа переводчика, согласилась нам рассказать Елена Григорьевна.
«Мориц Готлиб Сафир как-то очень точно отметил: «Переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны». В применении к эстонской поэзии это высказывание справедливо в высшей степени.
Много лет назад я задумала перевод стихов Юхана Вийдинга – выдающегося эстонского поэта. Он блестяще владел русским языком и не очень был доволен имеющимися переводами. Вийдинг как раз из тех поэтов, которых бессмысленно переводить дословно. При дословной щепетильности его стихи теряют свою утонченность. Мы с ним были дружны и во многом созвучны. Мы даже собирались выпустить сборник взаимных переводов. Идея была вдохновляющей, но работа оказалась очень сложной. Какие-то мои переводы он одобрял, отмечая, что мысль и образы переданы верно. А про какие-то говорил, что от него, как от поэта, в этом переводе ничего не осталось. Эта работа стала для меня школой постижения того, что есть поэтический перевод с эстонского языка.
В эстонской поэзии принципы особые. Все эти волнующие «ä», «ö», «ü», создающие особую музыкальность, различная протяженность гласных, сама мелодика речи в целом не требуют такой жесткой структуризации, какая характерна для русской классической поэзии. Яркой рифмы, многих других приемов эстонская поэзия избегает, в них нет потребности. Русская поэзия чрезвычайно дорожит игрой согласных, эстонская – гласных.
Очень легко оступиться и придать эстонской поэзии привычную форму русского стиха. В этом случае окажется, что эстонский поэт такой же, как русский поэт, но только похуже, потому что его подогнали под один из многих имеющихся штампов. Но в то же время нельзя свободный эстонский стих превратить в подобие прозы. Нужно найти тот важнейший для данного стихотворения элемент, благодаря которому сохранится ощущение стиха.
Часто переводы делаются по подстрочникам, эстонская поэзия противится такому подходу. Например, если в слове подряд две буквы «а», русский человек произнесет их отдельно, как два слога «а-а», на эстонском языке это прозвучит как один долгий звук…
Книги совместных переводов у нас с Юханом не получилось. В 1995 году поэта не стало. Но я сочла своим долгом продолжить работу. В результате перевела 50 стихотворений из его огромного творческого наследия.
Юхан был не только потрясающим поэтом, но и знаменитым актером, что сказалось на его стихах. И вот несколько лет назад мы с Татьяной Космыниной – актрисой и режиссером Русского театра – сделали спектакль по его стихам. Актрисы разыгрывали стихи Вийдинга на русском языке, а мужчины – актеры разных эстонских театров — на эстонском, таким образом, стихотворение вступало в диалог со своим переводом, а перевод со стихотворением.
После выхода этой тоненькой книжечки, стало ясно, что я могу взяться за переводы других поэтов. Я уже точно знала, что моя задача – перевести стихотворения так, чтобы не потерять их эстонскость, но при этом, чтобы русский читатель не отверг их, как нечто абсолютно чуждое его культуре.
Я продолжила работу с поэтами, которые хорошо владеют русским языком. Так появился первый том, а вместе с ним и проект, который мы реализуем с коллегой, редактором и издателем Игорем Котюхом. В каждом томе я представляю трех эстонских поэтов с тридцатью стихотворениями от каждого. В первый том вошли стихи Юку-Калле Райда, Яна Кауса и Маарьи Кангро. Во второй том стихи Вероники Кивисилла, Карла Мартина Синиярва и Трийн Соометс. Со всеми авторами меня связывают теплые отношения, я всегда могла им позвонить, уточнялось что-то или обсудить.
Сейчас выходит третий том. В него вошли стихотворения поэтов, которых уже с нами нет: Томас Лийв, Александер Сууман и Калев Кескюла. Тут я оказалась в очень сложном положении, я не могла показать им эти тексты. С одной стороны, я была свободна, но при этом мне страшно не хватало возможности поговорить с ними, услышать их оценку. Этот том – поклон поэтам, дань памяти, возможность продлить жизнь их творчества. Презентация этого тома состоится на днях — 6- го апреля 2022 года.
И уже вовсю идет работа над четвертым томом, в который войдут стихотворения молодых эстонских поэтов, еще не принятых в Союз писателей.
Очень важная особенность эстонской поэзии: она, в отличие от русской поэзии, абсолютно не нуждается в трагедии, чтобы себя создавать. Эстонская поэзия прекрасно обходится без внешних потрясений, легко пользуется спокойными состояниями, весьма иронична, не стесняется быта. Если русская поэзия расцветает во времена потрясений, запретов, унижений, неприятия, ей необходим момент дикого сопротивления, движение вопреки, то для эстонской поэзии не нужно причин и обстоятельств, достаточно лишь потребности писать стихи.»
На вопрос «Легко ли отказаться от себя, как от автора, в пользу поэта, которого переводишь?» Елена Григорьевна дала замечательный ответ:
«Я считаю, что переводами стоит начинать заниматься, когда перестаешь писать свои стихи. На мой взгляд, русскими поэтам всегда – и я не исключение – нужна несчастная любовь, ощущение безвыходности, одиночества, тоски, тупика. Но наступает возраст, о котором замечательно сказал Виктор Шкловский: я уже не способен на несчастную любовь, я способен только на счастливую. Тут, по-моему, следует переходить к прозе – я давно ее пишу – новеллы, романы, эссе, теперь стихи пишут уже персонажи моих прозаических сочинений, то есть как бы не я сама. И переводы – это тоже стихи, которые пишут мои герои, у которых я не отнимаю авторство, но с которыми это авторство делю.
Статья подготовлена в рамках проекта Медийный марафон #mediamarathon2022
