Автор: Ирина Данилова
К сожалению, мне еще не случилось пообщаться с теми, кто имел возможность видеть спектакль «Серёжа» в постановке Дмитрия Крымова, попавшего в наш город в рамках фестиваля «Золотая маска». Мне бы очень хотелось услышать мнение не одного, но многих, чтобы узнать, готов ли современный зритель читать со сцены достаточно сложные, но очень ёмкие и точные формулировки, которые предлагаются режиссёром и актерами. Все, кто был рядом со мной с наушниками синхронного перевода, ко второму акту не вернулись в зал, и это было очень объяснимо и ожидаемо — либо сложности перевода, либо несостыковка культур восприятия…
Зал часто смеялся, т.к. многие сцены были отчасти парадоксальны, местами абсурдны — а именно на границе логики и парадокса рождается смех. Именно на границе логики и парадокса балансирует и жизнь человека.
Зал часто смеялся… но при этом острая тоска пронизывает весь спектакль с самого начала неловкого появления героини на скользком перроне до финального списка вопросов, на которые вряд ли мы когда-нибудь получим ответы.
Спектакль едва ли про Анну, и уж тем более не про Серёжу, являющегося в прямом и в переносном смысле всего лишь куклой в этом сюжете, как большинство детей, чьи родители заблудились в себе самих, и никогда не сумеют отыскать выход, потому что сами же его и замуровали. Абсурд диалогов героев лишь кажущийся, достаточно прислушаться к тому, как общаются люди вокруг, и становится понятным, что происходящее на сцене всего лишь зеркало реальности. Только смотреться в такое зеркало неприятно, и поэтому не все возвращаются в зал после антракта.
Герои заставляют смеяться, но все больше раздражаться, потому что живут в себе, говорят себе, слушают себя, взаимодействуют только с собой, и чуточку с окружающим пространством, в котором есть кукла Серёжа, исполняющая роль ребенка, или ребенок Серёжа, исполняющий роль куклы. Все заняты только собой и своей «жизнью», втягивают в это зрителя, и от этого такое сложное и долго не отпускающее послевкусие…
Отдельно хочется сказать об эстетике сценического пространства. Возможно, я несильно искушенный зритель, но сцена с поездом невероятна! Не та, в которой закончилась биография Анны Карениной, той сцены не случилось вовсе, и не про неё речь. А та, где героини едут в Петербург. Только одна она, собранная до молекулы точно и остроумно, дает зрителю понять, что и последующие сцены также продуманны, собраны и неслучайны. Не ради эпатажа и дани модным штучкам современного театрального искусства, а только потому что так будет максимально точно сформулировать мысль и образ и донести их до зрителя.
«О чем ты думала, Анна, когда я вошел?»… в ответ между Анной и Алексеем Кирилловичем сбегаются нелепые предметы – тонко, остро, иронично, точно…
А сцена с утюгом… Человек, которого заваливает обломками рушащегося мира иллюзий, испытывает такую нечеловеческую боль унижения, что не способен отвлечься от нее даже тогда, когда из-под раскаленного утюга «воняет жареным мясом» его собственная рука. И весь спектакль такой, он очень смешной… я много смеялась…
Браво всем, кто принимал участие в создании постановки! Браво зрителю, который сумел прочитать этот спектакль и аплодировал в конце! Отдельное Браво художнику по свету!
